Как в первый раз - Страница 4

Конечно, у нее, как у всякого живого человека, бывали свои искушения. Порой, глядя на какого-нибудь статного мускулистого красавца, она прикидывала: каков-то он будет в постели? Но эти мысли быстро вспыхивали и столь же стремительно потухали в мозгу, не найдя отклика в теле. От таких мыслей не теснило грудь, кожа не покрывалась мурашками предвкушения, да и пульс, разумеется, не пускался в бешеный галоп.

А этому пирату стоило несколько секунд подержать ее в объятиях — и пожалуйста, эффект налицо! Словно под гипнозом, Дана повторяла его движения: даже под страхом смерти не смогла бы она сейчас вырваться из кольца его сильных рук. В отчаянной попытке вернуть самообладание она сделала глубокий вдох — и тут же об этом пожалела, ибо в ноздри ей ударил пряный, возбуждающий запах его одеколона.

Казалось, все ее чувства, необычайно обострившись, жадно впитывали любую информацию об этом мужчине. Дана не могла взять себя в руки. Более того — не хотела. Ее тело не подчинялось власти разума и жило собственной жизнью, жаждая наслаждения с мужчиной… с этим мужчиной, одетым как сказочный герой, но настоящим, живым, до безумия реальным.

— Золотые кольца в ушах, на запястьях — а вот на пальце кольца нет, — заметил он.

— Как и у тебя, — ответила она, с особенной остротой ощущая, как сплетены с ее пальцами сильные пальцы мужчины.

— Я иду по жизни в одиночку.

— Я тоже.

— Кармен не принадлежит никому?

— Не думаю, что человек может кому-то принадлежать.

— Верно. Каждый из нас отдает другому лишь часть себя. Как, например, этот танец…

— И ты ничего больше от меня не хочешь?

— А ты от меня?

— В этом танце ведущий — ты.

— Верно. Тогда изменим вопрос: как далеко ты готова зайти?

— Как захочу.

— Значит, моя задача — заставить тебя захотеть…

С этими словами он положил руку ей на спину, прижал так, что Дана словно срослась с ним воедино, и закружил в бешеном вихре танца. Алая юбка с широким разрезом спереди распахнулась, и острый ток желания пронзил Дану: у нее перехватило дух, все поплыло перед глазами, и она поняла, что больше не может мыслить разумно.

Впрочем, при чем тут разум?

Все дело в чувствах.

В неодолимом желании насладиться тем, что откровенно предлагает ей смуглый пират.

Долгие годы без Кейна… пустые, тусклые годы… Если близость с незнакомцем не в силах заполнить пустоту — пусть хотя бы расцветит ее ослепительной вспышкой страсти!

Похвальная честность, думал Кейн. Ни ханжества, ни притворного смущения. Она жаждет его так же, как и он ее. Чем скорее огонь их желания выгорит дотла, тем лучше. Хватит разговоров! Соблазнительная цыганская колдунья жаждет действий. Как и он сам.

Уже несколько месяцев Кейн не был с женщиной. Лучше, полагал он, жить монахом, чем затевать скучные интрижки с предсказуемым финалом. Однако он все-таки оставался живым человеком, мужчиной из плоти и крови — о чем с особенной силой вспомнил, едва прижал к себе прекрасную Кармен.

От запаха ее духов кружилась голова: он проникал прямо в мозг, ломал все преграды, сметал все отговорки. Решено! Дверь на балкон распахнута. Чудная звездная ночь так и манит выйти вдохнуть свежего воздуха, полюбоваться видом на океан… Впрочем, Кармен эти предлоги не понадобятся — она честна с ним и с самой собой.

Прижав женщину к себе, он повел ее сквозь танцующую толпу. Что за роскошное у нее тело — гибкое, податливое, с соблазнительными изгибами; как точно она следует его движениям, как легко ложится в его канву. Да, она готова. Готова брать и отдавать взамен. Сделав последний пируэт, он почти на руках вынес ее на широкий полукруглый балкон. Здесь стояли несколько курильщиков, но Кейна не беспокоили зрители. Сейчас его вообще ничто не беспокоило.

Он увлек свою добычу влево, туда, где изящный парапет сходился со стеной. Бравурные звуки музыки неслись им вслед. Кармен не возражала, не противилась ни словом, ни движением. Она жаждала близости — как и он.

Здесь, под сенью декоративного дерева в огромном вазоне, было сумеречно. Но Кейн не хотел пользоваться темнотой. По крайней мере, не сейчас. Вместо этого он прижал свою спутницу к дальней балюстраде и прильнул к ее губам со всей страстью изголодавшегося мужчины.

Она ответила без колебаний — решительно и нетерпеливо распахнула губы ему навстречу. Столкнулись две страсти, и прогремел беззвучный взрыв. Обвив его шею руками, она жадно впилась ему в уста, молчаливо требуя не прерывать поцелуя. Бурный восторг охватил обоих — восхищение настоящим и сладостное предвкушение грядущих наслаждений.

Дана не соблазняла его искусными уловками — нет, ею владело то же первобытное исступление, что и им. И эта обоюдная откровенность страсти сама по себе возбуждала сильнее любовного зелья. Восторг поцелуев, обжигающее желание узнать, изучить каждый дюйм его тела, сплестись с ним, слиться воедино… Совсем как тогда…

Нет! Не вспоминай о том, чего не вернуть!

Это не любовь Даны — всего лишь похоть Кармен.

Любовь для него давно потеряна. Он пробежал руками по ее телу. Облегающее платье почти ничего не оставляло воображению. Он ощущал чувственные выпуклости ягодиц — не Даны, Кармен! — удивительно женственный изгиб бедер, тонкую талию, почти умещающуюся в мужской ладони… Груди ее, прижатые к его груди, казались полными, набухшими. Как он желал прикоснуться к ним, обхватить, взвесить на ладони, узнать, каковы они на ощупь!

Схватив ее за руки и опустив их вниз, он, не прекращая страстного поцелуя, спустил с плеч бретельки платья и потянул их вниз вместе с бюстгальтером, чтобы обнажить грудь. Это поразило ее: она вскинула голову, и Кейн услышал резкий судорожный вдох.